А.Ю. Огурцов Под высокую государеву руку

Под высокую государеву руку

До прихода русских в Кузнецкий край его населяли тюркоязычные алтайские племена. Северные алтайцы, в первую очередь кузнецкие татары (будущие шорцы), жили рассеянно, родами, на реках Томь, Кондома и Мрассу с притоками. По Оби и Чумышу кочевали южные алтайцы – телеуты, известные ранее под именем «белых калмыков», в отличие от «черных калмыков» (западных монголов, ойратов – жителей Джунгарии).

Территория телеутов, возможно, включала значительную часть кузнецкой лесостепи. Не случайно до начала XVIII в. все левобережье Томи называлось «калмыцкой стороной». Телеуты происходят от могущественного племени «теле», которое занимало господствующее положение в Тюрском каганате более тысячи лет назад. Эта кочевая империя охватывала обширные пространства Евразии. Некоторые специалисты полагают, что телеуты оказали сильное влияние на происхождение кондомских шорцев.

Кузнецкие татары получили свое собирательное название от русских служилых людей из-за того, что среди них был чрезвычайно развит кузнечный промысел, имеющий отчасти товарный характер.

В 1622 г. томские казаки докладывали в Москву о туземцах Кузнецкого края, что «…по Кондоме и Мрассу рекам стоят горы каменные, великие, и в тех горах емлют кузнецкие ясачные люди каменья, да те каменья розжигают на дровех и розбивают молотами намелко, а розбив, сеют решеты, а просеяв, сыплют понемногу в горн, и в том сливается железо, и в том железе делают пансыри, бехтерцы, шеломы, копьи, рогатины и сабли, и всякое железное опричь пищалей, и те пансыри и бехтерцы продают колмацким людем на лошади и на коровы, и на овцы, а иные есак дают колмацким людем же. А кузнецких людей в Кузнецкой земле тысячи з три, и все те кузнецкие люди горазды делать всякое кузнечное дело… А живут они в горах, а на горах ростет лес, и тот лес росчищают, пашут пашни, сеют пшеницу, ячмень и конопли… А которые кузнецкие люди живут от Кузнецкого острога далеко, и теми кузнецкими людьми владеют колмацкие люди и есак с них емлют собольми и железом всяким деланым».

Считается, настоящее имя «шорцы» бывшие кузнецкие татары получили от известного тюрколога Василия Радлова в середине прошлого века по названию крупнейшего рода «Шор». Но я встречал название «шорцы» и в более ранних документах.

Много веков шорцы жили родами, которые объединились в единый этнос лишь в конце XIX в., да и то с оговорками. Самыми крупными сеоками кузнецких татар являлись Аба, Шор, Карга, Челей и другие.

Кроме подсечного мотыжного земледелия они практиковали собирательство, рыболовство и отчасти кочевое скотоводство, которое, как и земледелие, затруднялось неблагоприятными климатическими условиями. Особенно успешно аборигены Кузнецкого края охотились на лесных зверей в родовых угодьях на водоразделах рек.

До тех пор пока Россия не присоединила Восточную Сибирь, Кузнецкий уезд оставался самым крупным поставщиком ясачной пушнины. Автор одного из первых исторических очерков о Кузнецке Федор Полунин отмечал, что «кузнецкие соболи славны пред прочими около лежащих стран, для которых и российские купцы иногда туда заезжают.»

В политическом плане накануне русской экспансии кузнецкие татары были раздроблены и зависели от сильных, агрессивных соседей – телеутов, енисейских киргизов и торгоутско-дербетской группировки ойратов (джунгаров). Позже, после образования Джунгарского ханства, большинство сеоков кузнецких татар остались в сфере влияния западных монголов, которым были вынуждены подчиниться и другие народы Южной Сибири, включая телеутов и киргизов.

С помощью этих кочевников джунгары продолжали собирать дань с северных алтайцев. Жестокие набеги джунгарских кыштымов, особенно киргизов, надолго запомнились шорцам. Еще недавно взрослые пугали детей криком: «Киргиз! Киргиз!» – и хлопком в ладоши, после чего ребятишки с визгом разбегались по углам, прячась от лютой опасности.

Джунгары появляются в Сибири в конце XVI в., проникнув сюда из степей Центральной Азии. Вначале сибирские аборигены попадают под контроль торгоутов и дербетов во главе с тайшой Хо-Урлюком. После откочевки этой части ойратов на Волгу контроль над народами Южной Сибири переходит к чоросской группировке монголов тайши Хара-Хулы. В 1636 г. его сын Батур принимает титул «хунтайджи» (контайши) и возглавляет независимое Джунгарское ханство, подчинившее Семиречье, Восточный Туркестан, Алтай, Прииртышье, Саяны и т.д. Это была мощная кочевая, многонациональная империя; она немедленно вступает в борьбу с царем за право монопольного сбора дани с сибирских аборигенов.

Территории многих ясачных волостей на Северном Алтае превращаются в яблоко раздора. Ни царя, ни контайшу не интересовало мнение аборигенов относительно своего политического будущего. Обе державы действовали в силовом стиле. Кузнецкие татары, как увидим ниже, конечно, сопротивлялись насилию некоторое время, но многовековая сила инерции и инстинкт самосохранения подсказали им иной выход – откуп пушниной и железными изделиями от пришельцев.

Проникновение русских людей на Алтай стало абсолютно неизбежным после основания в 1604 г. города Томска в устье реки Томи. Русское правительство сразу заинтересовалось Кузнецким краем, получив сведения о его богатстве пушниной и железом. В 1605-1606 гг. томские служилые люди попытались с ходу обложить ясаком коренных жителей кузнецкой тайги. Тогда автоматически считалось, что выплата ясака тождественна подданству. Первый ясак с кузнецких аборигенов собирает тюменский конный казак Гаврила Иванов – ермаковский ветеран, который вместе со знаменитым казачьим атаманом «Кучума царя с куреня збил».

Однако большинство кузнецких татар дают вооруженный отпор русским служилым людям, отказавшись платить ясак в царскую казну. В 1607 г. русским казакам удалось объясачить несколько ближних кузнецких волостей. Очевидно, именно тогда русское подданство добровольно признает дальновидный князек Абинской волости Базаяк, который увидел в России опору против воинственных степных соседей, окружавших Кузнецкую землю с трех сторон. Через год он помог служилым людям во главе с Баженом Константиновым избежать крупных неприятностей, вступившись за них перед своими соплеменниками из других кузнецких улусов, которые пытались убить и ограбить русских сборщиков ясака.

Не желая обострять отношений с аборигенами, томские воеводы посылают в Кузнецкую землю парламентеров для мирных переговоров с вождями кузнецких татар, чтобы они «государевых людей по волостям не побивали и не грабили.» Но князьки Бадачак, Кубасак и Басарак с улусными людьми вновь напали на томских посланцев и ограбили их, и «ясаку дали не сполна, соболишек худых…, которые в государеву казну не пригодятца…»

Тогда томские руководители идут на хитрость. Рассчитывая использовать авторитет Базаяка, они предлагают ему переселиться в Томск, чтобы шантажировать непокорных соплеменников. Подобный прием часто использовало русское правительство для давления на «инородцев», которые побаивались совершать набеги на Русь, страшась казни заложников. Мудрый вождь абинских татар предпочел отказаться от сомнительной чести быть принятым в воеводских хоромах, тактично мотивируя отказ опасениями за безопасность большой семьи. Присоединение Кузнецкой земли затормозилось.

Чувствуя слабость тылов, томские воеводы просят московское правительство отложить на время завоевание враждебной землицы, сетуя на ее отдаленность и на малочисленность гарнизона. Кремлевские бояре не пожелали слушать аргументы сибиряков, требуя немедленно организовать военный поход против «кузнецких и киргиских людей», обещая прислать войска из других сибирских городов. Не дожидаясь обещанной помощи, томские  власти сами рискнули переломить   ход   борьбы   с   кузнецкими аборигенами и их кочевыми союзниками.

В сентябре 1610 г. они отправляют вверх по Томи отряд служилых людей во главе с атаманом Иваном Павловым, который получает воеводский наказ, «пришед в Кузнецкие волости, зделать крепость, засекою осетца, чтоб…не побили кузнецкие люди, что они в прошлом (1609 г. – О.А.) служивых людей хотели побить. Служивых людей немногих разослать по Кузнецким волостям и имать государев ясак, и кузнецких людей звать в город за ясаком, и заклады в Томской город взять.» Поход 1610 г. является важнейшей вехой в истории покорения Кузнецкой земли, да и всего Северного Алтая, ибо впервые русская администрация решает прибегнуть к старой, испытанной стратегии военно-инженерного наступления, прекрасно зарекомендовавшей себя на восточном театре военных действий от Урала до Тихого океана и от «Студеного моря» до Туркестана, где продолжались кровопролитные боевые действия с неприятелями в XVI-XVIII вв., квалифицированные мною как «война за инкорпорацию восточных территорий». Аналогичный термин используют американские историки для оценки военных действий американской армии против индейцев в середине XIX в.

Подобная стратегия опирается не на рискованные операции казачьих отрядов в чистом поле, а на грозные твердыни крепостей, неприступные для туземцев, в которых русские войска находили опору и защиту от многочисленных врагов.

Постепенно влияние России распространялось на окрестные территории и народы, вынужденные подчиниться царской власти и ее войскам, расположенным за крепкими стенами. К счастью, азиатские народы почти не умели правильно штурмовать и осаждать крепости, чем всегда успешно пользовалась русская администрация, присоединяя огромную сибирскую территорию к метрополии.

Русские войска бесстрашно выдвигались в глубину враждебных туземных землиц, где строили крепости и размещали в них гарнизоны. Действуя напористо, русское правительство, как правило, добивалось своей цели – приводило сибирских инородцев «под высокую государеву руку».

Строительство крепостей не гарантировало полного присоединения к России новых территорий. Города и остроги должны были оборонять достаточные гарнизоны,       которые нуждались в продовольствии и иных припасах. Пока численность войск была небольшой, они могли прокормиться за счет доставки припасов из главной базы снабжения, охоты и рыбалки, прикупая провиант у местных жителей. Поэтому было очень важно, чтобы туземцы ближайших мест относились благожелательно к русским казакам, не возражая против сооружения чужых крепостей на их землях.

Кузнецкие татары, за исключением абинцев, как известно, встретили томских посланцев весьма недружелюбно. В 1611 г. служилые люди докладывали в Москву, что аборигены живут «не в послушании… служивых людей морят голодом и запасов рыбы не продают. А запасы завестися в нартах не мочно, ибо до Кузнецких волостей ходу семь недель, а итти все до них пусто. И многие служивые люди и томские тотарове, которые ходят в подводах помирают на дороге з голоду.» Опыт первых военных операций в Кузнецкой земле еще раз доказал, что одновременно с сооружением крепости необходимо создавать надежную систему снабжения гарнизона продовольствием в неприветливом краю.

Возможно, отсутствие подобной системы стало одной из причин неудачи миссии Павлова и последующих походов томских служилых людей. Самым надежным механизмом снабжения являлось самообеспечение. Русское правительство прекрасно понимало его выгоду; оно постоянно рекомендовало командирам военных отрядов строить крепости на «угожих местах», пригодных для ведения традиционного сельского хозяйства.

Осенью 1611 г. в Кузнецкую землицу были посланы войска под командой десятников Ивана Тихонькова (Тихонова) и Сидора Саломатова, которым, подобно Павлову, было поручено соорудить острожек в Абинской волости «у князца Базаяка, что прямит (служит – О.А.) государю…, чтоб кузнецкие люди с киргискими соединясь, служивых людей не побивали, что кузнецкие люди живут не в послушании…, и, учиня крепость в Абинской волости, сидеть со всеми людьми в крепости, а в иные волости дальние посылать для ясаку человека по два и по три.» 15 февраля 1612 г. томичи срочно сообщают своим воеводам о тревожной информации, полученной от верного Базаяка, который рассказал им о враждебной агитации енисейских киргизов среди кузнецких татар. Киргизы призывали своих кыштымов не давать ясак и убивать русских сборщиков дани.

Осторожный князек абинских татар Базаяк рекомендует казакам не выходить из крепости, а для сбора ясака и для приглашения туземных вождей на переговоры послать своих «улусных мужиков». 6 марта русские казаки возвращаются в Томск не солоно хлебавши. Они приносят вести о массовом отказе кузнецких татар выплачивать ясак в царскую казну.

В 1613-1614 г. в Южной Сибири вспыхивает мощное восстание аборигенов. Против России объединяются телеуты, ойраты, киргизы и их кыштымы. Многочисленная союзная кочевая орда осаждает Томск и учиняет полный погром в окрестных деревнях. В составе вражеских войск действовали и кузнецкие татары. Даже абинцы принимали участие в военных действиях против России. Если судить по исчезновению имени Базаяка из источников после 1612 г., возможно, они остались без мудрого вождя, который умер или был убит соплеменниками, в результате чего произошла временная смена политической ориентации – абинцы отказались от курса на добровольное присоединение к России, предпочтя зависимость от прежних кочевых хозяев. Измена абинцев поставила под сомнение присутствие России на Северном Алтае, лишившейся последнего союзника в Кузнецкой земле.

Осенью 1615 г. томские воеводы Гаврила Хрипунов и Иван Секерин решают навести порядок в верховьях Томи. Они отправляют «в Кузнецы» карательную экспедицию численностью около 200 человек во главе со стрелецким сотником Иваном Пущиным и атаманом Баженом Константиновым. Русские войска разгромили Абинскую волость и захватили укрепленный городок абинских татар. На его месте был построен деревянный острожек. У кузнецких татар сохранилось предание о том, что русские войска взяли Абинский городок при помощи подкопа. Известно, что северные алтайцы умели строить небольшие примитивные крепости, окруженные палисадом. Мало того, имеется описание, как кузнецкие татары Кузенской волости укрывались от русских войск в каменном «городке». В письменных документах упоминается деревянный острожек, где укрывались тюлюберы, которые жили в среднем течении Томи. Через 100 лет, спасаясь от китайцев, тау-телеуты соорудили несколько подобных деревянных крепостей в районе Телецкого озера, которые лично видели русские разведчики – кузнецкие казаки.

Одновременно другой отряд служилых людей численностью 80 человек нанес удар по Сарышорскому улусу, пленив «князька лутчего Кызгу». Затем 43 человека во главе с пешим казаком Федором Декой атаковали Баштаков улус и дрались весь «день до вечера», где захватили 16 заложников-аманатов. Глобальные операции русских карателей создают реальную угрозу для соседних кочевников, привыкших чувствовать себя хозяевами в кузнецкой тайге; они могли лишиться важнейшего источника пушнины и оружия. Объединив усилия, кочевники собрали собственную рать численностью более 5 тысяч человек и двинули ее против русской крепости, в которой скрылись под защитой острожных стен русские войска. 15 января кочевники атакуют острожек и пытаются несколько раз безуспешно его захватить. После бесплодных попыток взять крепость штурмом они решают доконать осажденных измором. Жестокая осада острожка Пущина длилась 10 недель.

Когда возникла реальная угроза голода, казаки, посовещавшись, приняли единственное верное решение: пробиваться через кольцо неприятелей с боем. В результате дерзкой ночной контратаки им удалось наголову разгромить противника, обратить его в паническое бегство, захватить большой «полон» и с триумфом вернуться в Томск. Так, во всяком случае они описывают свои подвиги в документах.

Пеший казак Иван Недомолвин (организатор мятежа томских годовалыциков в 1620 г.) гордился тем, что в этом бою «мужика убил, а другова ранил и в городок привел». Другой казак Пятка Кызыловтоже убил одного неприятеля, «да другова мужика жива взял и в городок привел к сотнику стрелецкому да к атаману. И мы, государь, – писали казаки к царю, – холопи твои тебе государю служили, голод и нужу всякую и озноб терпели 15 недель», за что требовали справедливой награды и жалованья.

В краеведческой литературе заметна склонность к преувеличению военно-политического значения похода Пущина и Константинова, который якобы в корне изменил ситуацию. Действительно, в 1616 г. часть кузнецких татар ближних волостей дали шерть (присягнули) царю. Казак Василий Ананьин докладывал томским воеводам, что кузнецкие люди «ныне-чс…служат и прямят и ясак государев дают.» Впрочем, ему не удалось довезти ясак в Томск. По пути его ограбили ойраты тайши Хара-Хулы, отобрав «санапал с ледунками и з зельем (порохом), да зипун настрафильной новой, да рубаху полотнянную, да однорятку лазоревую настрафильную» (всего на 10 рублей), угрожая самого убить до смерти.

Однако далекая Кузнецкая земля все еще казалась томичам враждебной, о чем свидетельствуют отписки томских казаков, которые жаловались царю на соседние «орды великие», включая кузнецких людей, побивающие русских сборщиков дани.

Основная масса кузнецких аборигенов ближних и дальних волостей не думали сдаваться. Казак Иван Теплинский, например, жаловался властям, что кузнецкие татары «его пограбили и платье, и санапал, и саблю отняли, и я из Кузнецов вышел душою да телом, и голод, и стужу, и великую нужу терпел…»

Продолжали сопротивляться томской администрации Абинская, Сарышорская, Шорская, Тюлюберская, Челейская, Каргинская, Ковинская и Кобинская волости.

В 1617 г. продолжал активные враждебные действия против России телеутский князек Абак, который держал под контролем некоторые роды кузнецких татар. Следовательно, после экспедиции Пущина будущее Кузнецкого края оставалось туманным. Его судьба зависела не от эпизодических операций русских войск, а от целеустремленной политики правительства, ориентированной на окончательное установление господства в обширном районе от Барабы до Алтая и Саян.

Одним из этапов этой политики стало сооружение первого стационарного Кузнецкого острога в 1618 г. Томские воеводы и московское правительство уже давно полностью отдавали себе отчет в необходимости подобного шага, ибо без защиты крепких острожных стен русские ясатчики постоянно становились легкой добычей неприятелей. К тому же томской администрации было крайне затруднительно собирать ежегодные военные экспедиции далеко на юг Сибири для борьбы с неуступчивыми туземцами. Дальнейшее откладывание решительных мер могло привести к потере Кузнецкого края да и всего Северного Алтая в целом.

Его присоединение вступает в решающую фазу, когда летом 1617 г. тобольский воевода князь Иван Куракин разослал по сибирским городам грамоту аналогичную той, которую получил воевода Тури иска Данила Вельяминов. В грамоте от царского имени говорилось, что по указу из Москвы «велено поставите острог в Кузнецах или где пригоже, а для тое острожное ставки сказати стрельцам десяти человекам и велети на тое службу самим выбиратца…» Объединенный отряд туринцев и тобольчан предполагалось поручить в команду племяннику томского воеводы Тимофею Боборыкину. Однако тот задержался на проводке судов с провиантом из Тобольска в Верхотурье и не смог возглавить экспедицию в верховья Томи. Лишь два года спустя ему придется возглавить операцию по переносу острога с левого берега реки на правый.

Первыми из Томска выступили 45 пеших казаков во главе с сыном боярским Астафием Харламовым. Основоположнику сибирской историографии Герарду Миллеру была известна вторая фамилия основателя Кузнецкого острога – Михалевский, выдающая его малороссийское (украинское) происхождение. Многочисленные исторические источники свидетельствуют, что Харламов-Михалевский являлся храбрым, опытным солдатом и дипломатом. Он не раз отличился в боях против сибирских аборигенов, первым прокладывал пути в новые землицы, объясачивал туземцев, строил остроги, вел переговоры и т.д.

Но вернемся к походу осенью 1617 г. Следует учесть, что в допетровской Руси год начинался 1 сентября, а не 1 января. Следовательно, все события, связанные с сооружением первого стационарного Кузнецкого острога, с точки зрения служилых людей происходили осенью-весной 1617 г. (по новому стилю осенью 1617-весной 1618 г.).

Вероятно, казаки рассчитывали достичь конечного пункта экспедиции по Томи на гребных судах. Ранние морозы сковали реку и им приходится зимовать в Тюлюберской волости. Некоторые краеведы считают, что Харламов разбил лагерь в устье реки Тойдон. 18 февраля 1618 г. вслед за первым отрядом на лыжах и нартах выступил в путь другой сборный отряд служилых людей из Томска, Тобольска и Верхотурья. Многие сибирские крепости были построены совместными усилиями служилых людей разных городов и острогов – так было принято в суровом краю, помогать друг другу в тяжелом деле. Командиры объеденного войска казачий голова Молчан Лавров и татарский голова Осип Кокорев получают наказ, «присмотря где место угожее, где б угодья всякие поставити острог и всем укрепити, и кузнецких людей под государеву высокую руку призывать ласкою, а не жесточью, чтобы Кузнецких и иных волостей люди были под государевой рукой безотступно, и государев ясак с себя ежегод давали. А буде которые Кузнецких и иных волостей люди учинятца в ен- послушании велели воевати; жен и детей в полон имати, а лутчих людей в закладчики (заложники) приводите в Томской город.» Недели через две, в середине марта оба русских отряда благополучно соединились в устье Тойдона и вместе двинулись к цели.

Очевидно, строительство острога происходило в сложных природных условиях. Хотя фортификационные работы за Уралом в зимний период были не в диковинку. Как известно, в Кузнецкой котловине почва оттаивает на глубину приблизительно в середине мая. Потому казакам без сомнения пришлось вкапывать острожные бревна прямо в мерзлый грунт либо оттаивать его кострами. Темпы сооружения острога впечатляют. Если предположить, что работы начались в конце марта, а закончились в середине апреля, то сроки строительства составляют всего 2-3 недели. Так что острог вряд ли был большим по размерам и имел сложные фортификационные элементы сооружения вроде угловых или входных башен.

3 мая 1618 г. большая группа участников экспедиции с Лавровым и Кокоревым прибывает обратно в Томск. В съезжей избе они рапортуют воеводам Федору Бабарыкину и Гавриле Хрипунову, что » на усть Кондоме реки острог поставили и крепость зделали и Кузнецких волостей людей под высокую государеву руку привели.» Строители острога жалуются царю, что отправились в поход без жалования, а потому «должилися великими долгами, давали на себя кобалы, а имали в долг платье и обувь, и харчь, и головы свои позакабалили, и животишков своих избыли, и в долгу, государь, погибли до конца без твоего царского жалования.» Первым воеводой в Кузнецком остроге остается Астафий Харламов.

Через месяц его сменяют Осип Кокорев и сын боярский Важен Карташев. Итак, 3 мая с небольшой долей условности можно считать датой основания города Кузнецка (Новокузнецка).

Кузнецкий острог стал символом новой эпохи в истории Южной Сибири. Россия продемонстрировала, что она не собирается отступать из региона, где на целое столетие завязался сложный узел военно-политических проблем.

Строительство Кузнецкого острога отнюдь не приводит к прекращению боевых действий между Россией и сибирскими аборигенами – кузнецкими татарами и кочевниками. Поначалу малочисленный гарнизон мог едва защитить себя, не говоря о наступательных действиях в кузнецкой тайге.

Поэтому северные алтайцы еще много лет не ощущали себя твердо поддаными русского царя. Серьезные военные столкновения с кузнецкими татарами разных волостей продолжались и после строительства острога. Военные действия с целью подчинения аборигенов продолжались, например, в следующем 1619 г. и далее еще около 10 лет. В этот период русские войска осаждают каменный «городок» татар Кузенского рода, острожек в Тюлюберской волости, громят санжильские, кумандинские, азкыштымские и многие другие юрты. Так что мир после строительства Кузнецкого острога на Северном Алтае отнюдь не воцарился. Аборигены испытывают двойное давление, со стороны русских и кочевников одновременно.

Не надеясь на военную помощь русских войск из Кузнецкого острога, они продолжают откупаться от своих воинственных кочевых соседей пушниной и изделиями из железа. Телеуты, киргизы и ойраты рассматривали кузнецких татар и их соседей по Северному Алтаю как своих природных кыштымов (данников). В результате чего возникает фактическое двоеданчество, при котором северные алтайцы вынуждены были платить дань и русским, и кочевникам. Самостоятельной политики они не вели. Следовательно, они автоматически вручили свою будущую судьбу сильнейшему победителю в споре за монопольное военно-политическое господство в регионе.

В 1636 г. определился главный соперник России в Южной Сибири. Им становится Джунгарское ханство во главе с Батуром-хунтайджи. До того момента русские боролись с пестрым кочевым альянсом, который действовал без определенной стратегической цели, стихийно, смотря по обстоятельствам. С разрозненными противниками бороться было гораздо легче, чем с могучей, по азиатским меркам, державой. Любая провокация или небольшой вооруженный конфликт грозил перерасти в подлинную войну. Ее опасались одинаково обе стороны.

Однако, обладая известной долей политической самостоятельностью, телеуты и киргизы, действуя на свой страх и риск, в сущности, азартно продолжали военные действия, которые в некоторые исторические моменты следует квалифицировать как полномасштабную войну. Джунгары не могли, да и не особенно пытались охладить воинственный пыл своих кышытмов, через которых они собирали алман (дань) на контайшу.   Телеуты   и   киргизы   имели   и собственные резоны воевать против России, ибо их серьезно беспокоила потенциальная перспектива дальнейшего наступления русских войск на свои собственные земли.

Особенным коварством и агрессивностью отличался телеутский князек Абак. Его грабежи ясачных волостей довели до того, что в 1624 г. кузнецкие татары массово отказались платить ясак и, собираясь «в скоп», желали биться со служилыми людьми. Они рассуждали здраво и справедливо – если Россия не может защитить их от набегов кочевников, то она не имеет права требовать с них дань.

Через несколько лет всю Южную Сибирь вновь охватило пламя грандиозного восстания. Им руководили потомки Кучума и телеутский князек Абак, мутивший воду на Алтае и в Барабе. Власть России за Уралом сильно пошатнулась. В результате враждебной агитации Абака отложились Итиберская, Челейская, Сарышорская, Каргинская, Кумандинская, Кузенская, Щелкальская и Тиргешская ясачные волости на Северном Алтае – в сущности практически все крупные роды кузнецких татар кроме Абинского рода. Томские и кузнецкие воеводы безуспешно взывали к туземцам вернуться в лоно русского государства. Сборщики ясака несколько лет выбивали его буквально с боем.

Чтобы обезопасить южный и юго-западный фланги Томского и будущего Кузнецкого уездов, томские власти двигают в 1632 г. вверх по Оби войска на гребных судах под командой сына боярского Федора Пущина (возможно, сына сотника Ивана Пущина), поручив ему соорудить острог на устье Бии и Катуни – в сердце Телеутской землицы.

Пущин смог добраться лишь до устья Чумыша, где наталкивается на вооруженное сопротивление телеутов и отступает. После чего наступление в этом направлении затормозилось на 100 лет.

Тогда же в Тобольке родилась идея о сооружении укрепленных пунктов в устье реки Оми и на Ямышевском озере. В этих местах уже бывали русские казаки. В устье Оми нередко гостили рыболовные артели из сибирских городов, а на Ямышевском озере добывалась белоснежная соль и происходил сезонный торг с окрестными кочевниками.

Территория вдоль среднего течения Иртыша принадлежала западным монголам-калмыкам, медленно двигавшимся на Волгу, поэтому военно-инженерное наступление по Иртышу также надолго затормозилось.

Таким образом, на долгие годы южный и юго-западный фланг Кузнецкого уезда остался  открытым для вторжения кочевников, откуда чаще всего они и совершали свои разорительные набеги. Например, в 1639 г. к Кузнецкому острогу подходит телеутский князек Мачик, отделившийся с улусом от Абака, и коварно обманув доверчивых русских людей, нападает на подгородний торг, убив 15 человек, пограбив товары. В ответ кузнецкие казаки совершают карательный рейд на телеутские кочевья на Чумыше.

В 1640 г. джунгарский контайша Батур-хунтайджи и тобольский посол Моисей Ремезов-Меныпой официально договорились о компромиссном урегулировании ясачного вопроса.

Отныне было признано, что почти все северные алтайцы и барабинцы обязаны платить дань России и Джунгарии одновременно. Двоеданцам приходится смириться с решением сильных держав. До середины XVIII в. лишь несколько кузнецких волостей в низовьях Кондомы рядом с Кузнецком не платили алман контайше, не являлись двоеданцами. Впрочем, даже на этих подданых московского царя порою претендовали джунгары и их кыштымы.

Официальное урегулирование ясачного вопроса не привело к прекращению военных столкновений в Южной Сибири, ибо неясным остается статус самих земель, где проживали двоеданцы. К тому же, обе державы втайне лелеяли мечту избавиться от соперника. Русские власти подозрительно относились с сборщикам алмана, а джунгары неодобрительно и ревниво встречали ясатчиков в двоеданческих волостях на Алтае. В этой ситуации стороны старались всячески ослабить друг друга, в т.ч. и военным путем.

Орудием Джунгарии становятся телеуты и киргизы -прежние «владельцы» алтайских аборигенов. Обеспокоенные давлением России, они активизировали боевые действия в середине XVII в. Особенно пострадал Кузнецкий уезд, находившийся на острие главного удара, открытый для вторжений с трех сторон. Черный, зловещий дым горящих русских деревень часто можно было наблюдать с башен и караульных вышек Кузнецкого острога.

3 июня 1673 г. телеуты словно смерчь прошли вдоль левого берега Томи, где среди прочих находилась русская деревня Шабалино, в которой проживал казак Иван Тихонов с семьей в количестве 9 человек. Усадьба Тихонова занимала обширное пространство на самом краю высокого, обрывистого берега реки. Ее окружал крепкий деревянный забор. Внутри стояла просторная рубленая изба со связью и многочисленные надворные постройки-амбары и сараи для скота.

На берегу располагались овины, врытые глубоко в землю с зерном прошлогоднего урожая. Все это выяснилось триста с лишним лет спустя после трагедии, когда сотрудники Новокузнецкого краеведческого музея вскрыли часть площади бывшей усадьбы кузнецкого казака, погибшего в неравном бою. На пепелище жилого дома были обнаружены обломки глинобитной печи, а внутри печи чудом уцелевший глинянный горшок – свидетель внезапного набега телеутов, которые как вихрь обрушились на деревню и засыпали ее горящими стрелами. Деревянные постройки легко вспыхнули. Однако Тихонов продолжал упорно обороняться, отстреливаясь из кремневой пищали. Силы противников оказались неравными. Тихонов и его домочадцы погибли в пламени адского пожара, который стер с лица земли один из первых очагов русского земледелия в Кузнецком крае. От набега кочевников пострадали и другие деревни в окрестностях Кузнецкого острога.

Кузнецкие казаки достойно ответили на злодейскую акцию телеутов, совершив глубокий рейд по Телеутской землице. С севера им помогли томские служилые люди, зажавшие кочевников в клещи. Через год русские войска двух пограничных городов повторяют зимнюю операцию в Телеутской степи. Подобная практика часто приносила успех.

Много веков назад ею пользовались киевские князья для уничтожения печенегов и половцев. Киевские дружинники уже тогда прекрасно знали, что наиболее удачным временем для упреждающего похода в степь является снежная, холодная зима, когда лошади кочевников падали от бескормицы. Отощавший скот бродил под присмотром нескольких пастухов, пытаясь найти корм под снежным покровом. Острые копыта степных лошадей не всегда могли добраться до прошлогодней травы. Если снежный наст покрывался корочкой льда, то начинались массовый падеж скота, голод и эпидемии. Холода загоняют степняков в войлочные юрты, ближе к кострам, но и здесь нет спасения от мороза. Академик Радлов поражался способности алтайских телеутов «зимовать в своих юртах, так как они и летом часто страдают от холода.» Наблюдатели определенно сходились в том, что зима для кочевников остается не лучшим временем года. Обремененные семьями и стадами исхудавших животных, жители степей не имели возможности стойко обороняться.

Русские войска беззастенчиво пользовались слабостью традиционных врагов и безжалостно громили кочевые гнезда, вырезали мужчин-воинов, а женщин и детей уводили в плен. Летом кочевники собирались с новыми силами и опять приходили войной на Кузнецкий уезд. Причем телеуты в случае нужды скрывались в алтайских горах, а затем спускались вновь, чтобы вернуться на богатые пастбища в Степном Алтае. Кровопролитная русско-телеутская война длилась без перерыва до 1680 г., а затем на несколько лет наступило шаткое перемирие.

Вместе с телеутами вели борьбу не на жизнь, а на смерть енисейские киргизы, не желавшие подчиняться России. За спиной киргизов маячил призрак Джунгарии. В 1667 г. джунгарско-киргизское войско осаждает Красноярск, который понес тяжелейшие потери.

С 1670 г. пограничные уезды Южной Сибири принимается терзать дерзкий, удачливый киргизский князек Ереняк с сыновьями. От его руки пало немало русских и ясачных людей.

Опасная ситуация для Кузнецка сложилась в 1682 г., когда союзные силы кочевников во главе с ойратским тайшей Матуром прошли вдоль Кондомы и приблизились к Кузнецкому острогу. Пытаясь отбросить неприятелей в поле, кузнецкие казаки совершают вылазку из крепости и, «съехавшись, бились многое время, не щадя лица своего». Не добившись успеха, казаки отступают и запершись в остроге, отбивают все атаки противника.

Осада длится пять суток, неприятели штурмуют Кузнецкий острог непрерывно, днем и ночью при свете костров. Однако укрепления Кузнецка не подвели защитников русской твердыни, врагам пришлось спешно ретироваться.

Через восемь лет Матур-тайша решает взять реванш под стенами Кузнецка. Русские власти загодя узнали о планах врагов от агентов из среды кузнецких татар и высылают навстречу орде казаков и ополченцев, которые встречают неприятелей в 12 верстах от города. В полевом сражении успех поначалу был на стороне русских войск, но вечером к Матуру подоспели на помощь енисейские киргизы, склонившие чашу весов на сторону кочевников. Кузнечане заняли в поле круговую оборону и послали к Матуру четырех парламентеров для переговоров. Тот гарантировал им безопасность, ему поверили, а зря. Коварный тайша приказал содрать у послов кожу со спины, отрезать уши, губы, нос, вскрыть грудь и живьем вырвать сердце. Мучительная смерть товарищей потрясла русских воинов до глубины души.

Пока полевой отряд кузнечан стойко оборонялся на левом берегу Томи, воевода Иван Канищев укрепил город, установил артиллерию на прямую наводку, мобилизовал население и вывел войско из крепостных ворот под развернутыми алыми знаменами с изображением Спаса и Богородицы. У переправы через реку главные силы противников сшиблись грудью. Кочевники не выдержали дисциплинированного натиска русских войск и бросились врассыпную. Казаки их почти не преследуют, обессиленные многодневным, изнурительным сражением. В боях за Кузнецк погибло 13 русских казаков, 7 абинских татар и 4 выезжих телеута, было ранено 35 человек, 19 телеутов дезертировали с поля боя. На первый взгляд, потери кузнечан кажутся сравнительно небольшими. На самом деле необходимо учесть, что численность гарнизона в тот период не превышала 200 человек. Таким образом, общие потери убитыми и раненными составили 35%, не считая дезертиров. Неприятели потеряли убитыми 40 своих бойцов.

Возможно, именно во время одного из набегов Матура произошел драматический случай с кузнецким казаком Серебря неким, чей внук рассказал о нем более ста лет спустя летописцу Ивану Конюхову. Согласно фамильной легенде, казак Серебрянский встретил врагов лицом к лицу в деревне Ашмаринской. Азартные кочевники попытались изловить его на аркан или подстрелить, однако русский казак оказался «не лыком шит»; он заперся в сторожевой башне с амбразурами. «Прежде башни устраивали так, – писал Конюхов, – что к башне был обыкновенный подьезд и на обеих сторонах вороты, а стены башни все четыре были изрублены в небольшие дыры в разных направлениях, чтобы отстреливаться.»

Периодически постреливая в амбразуры, Серебрянский вдруг увидел, как из толпы врагов к нему двинулся человек под защитой толстой доски, которого он опознал, его звали Андреем. «Этого Андрея Серебрянский знал, – рассказал Ивану Конюхову казачий внук, – равно как и Андрей Серебрянского, которого калмыки с зажженым пуком лучины послали зажечь башню…, который, подходя к башне, закричал Серебря некому, называя его по имени: «Не сердись на меня, я неволею послан сожечь тебя!» На это ему Серебрянский отвечал: » И ты, Андрей, не сердись на меня, но какой ты ныне, покажись мне, хотя бы раз на тебя взглянуть.» Простодушный Андрей выглянул из-за укрытия, и Серебрянский метко всадил ему пулю в лоб. «Так и отсиделся он в башне, – констатировал кузнецкий летописец, – а калмыки отступили.»

До Конюхова докатились и другие воинские легенды кузнечан. Например, он смутно припоминает рассказы старожилов о мальчишке, который столь ловко навел пушки, что одним залпом рассеял толпы врагов. Вряд ли стоит полностью доверять подобным историям. Впрочем, в этом сообщении дается превосходная оценка русской артиллерии, которая являлась грозным средством борьбы в осаде. Несомненно, народная память прочно зафиксировала этот факт, позволяющий утверждать о самостоятельной решающей роли артиллерии, активно влияющей на исход боя.

Конюхов рассказал о зарождении воинского культа Святого Ильи Пророка -грозного небесного громовержца, ставшего покровителем Кузнецка. Первыми обратили внимание на седого старика на белом коне в небе телеуты, атаковавшие русские деревни над рекою Томью, которые в ужасе разбежались перед его яростными, сверкающими молниями, вселившими трепет в сердца язычников. В середине XVII в. в селе Красный Яр над Томью явился чудотворный образ Святого Ильи, давшего новое название селу – Ильинское. Постепенно сложился традиционный ритуал чествования этого Святого.

Каждую девятую пятницу после Пасхи жители Кузнецка и окрестных сел присоединялись к пышной церемонии – выносу чудотворной иконы из Ильинского храма и переносу ее на три дня в одну из городских церквей, откуда ее возвращали на место в воскресенье. Кузнечане часто обращались за помощью к Илье-пророку много лет спустя после трагических событий XVII – начала XVIII вв. Его просили исцелить от болезней, разыскать потерявшихся детей, вернуть семейное счастье, решить другие личные проблемы.

Память о набегах кочевников на Кузнецк до сих пор сохраняется в некоторых чалдонских семьях. Рассказы о страшных временах передавались от отца к сыну на протяжении 4-5 поколений. Практически все старожилы кузнецких деревень помнят, как их предки вырубили окрестную тайгу, распахали пашни, окружили свои деревни деревянной оградой. Некоторые готовы указать место, где стояли эти примитивные   укрепления,    на   которых сражались защитники первых русских деревень.

Жители деревни Телеуты в Заводском районе Новокузнецка помнят строгое запрещение пить воду из Крепостного ручья, текущего с северной стороны крепости. На их предков – выезжих телеутов, очевидно, произвела жуткое впечатление кровавая бойня под Кузнецком, когда трупы убитых людей, скатываясь вниз, запрудили ручей и окрасили воду ручья в алый цвет. Потомки енисейских киргизов запомнили, как однажды их обманул некий кузнецкий воевода, который приказал своим войскам вырыть сквозной подземный ход. Вооруженные казаки выходили сквозь широко открытые ворота, на виду у врагов, а уходили в острог через подземный ход. Так повторялось много раз, пока киргизы не затрепетали, ошелемленные количеством противников, и не кинулись врассыпную.

В конце XVII в. ожесточенная война между русскими войсками и кочевниками полыхала на всех фронтах. От набегов кочевников, конечно, страдали все пограничные уезды, но в самом худшем положении находился Кузнецкий уезд, оказавшийся в настоящем огненном кольце, в самом пекле кровопролитной войны. Например, в 1698 г. более 100 вооруженных киргизов пробрались с Енисея на Томь, приблизившись к деревне Сидорово, замышляя «воровство». Кузнецкие служилые люди, посланные против них, прогнали киргизов «в свои жилища». Через два года кочевники жестоко отомстили кузнечанам за поражение.

Осенью 1700 г. Кузнецк вновь оказывается на краю гибели благодаря енисейским киргизам во главе с князцами Тангутаем и Корчинкой, которые привели огромное войско. Киргизы и ойраты разгромили окрестные деревни и атаковали Рождественскую пустынь (монастырь) в трех верстах к северу от города (ныне Верхне-Островская площадка). Монахи отбили штурм неприятелей. Главные силы кочевников осаждают Кузнецк, «приступая ко всем воротам». Волна за волной они поднимались на приступ, пытаясь прорваться через крепостные ворота, но защитники города косили их из пушек и ружей, переходя порою в яростные контратаки. Жестокая осада длилась целую неделю, артиллерийская и ружейная канонада не смолкали ни на одну минуту, стены и башни крепости были плотно окутаны пороховым дымом, вниз по Томи чадили и догорали разоренные деревни, где продолжали вести неравный бой отдельные группы русских казаков и крестьян.

Внезапно 25 сентября кочевники прекращают беспрерывные атаки на крепость и бегут от Кузнецка в разные стороны, спасаясь от преследования русских войск. Одна группа киргизов пыталась уйти на Енисей через верховья Томи; но казаки во главе с атаманом Федором Сорокиным настигли неприятелей и полностью уничтожили. Осеннее сражение 1700 г. оказалось самым кровопролитным за всю историю Кузнецка. С русской стороны погибло 42 человека, еще 97 человек попали в плен к кочевникам, которые немедленно обратили их в рабство. На сторону неприятеля перешло немалое количество выезжих телеутов. Враги отогнали огромное количество лошадей, крупного и мелкого рогатого скота, выгорели целые деревни, хлебные нивы, необмолоченные скирды, свежее сено, церкви, часовни, разрушена часть укреплений.

В декабре того же 1700 г. кузнецкие ясачные татары выследили на Кондоме 10 киргизских юрт. Для уничтожения кочевников воевода Кузнецка послал отряд казаков под командой татарского головы Якова Максюкова. С трудом преодолевая снежные заносы, казаки обнаружили киргизов и внезапно напали на них, 15 мужчин-воинов было истреблено, 40 женщин и детей взято в плен.

Через год Максюков вновь отличился. Под его руководством кузнецкие казаки разгромили телеутский улус, разоряющий ясачных людей. В 1702 г. атаман Сорокин в знакомых местах на Томи догнал вооруженных киргизов и в конной атаке рассеял их по тайге. Военная активность сибирских кочевников неприятно встревожила русское правительство в Москве, которое лихорадочно готовилось к борьбе со Швецией на Балтике. Петр I вовсе не желал отвлекать свои силы с западного театра на восток, предпочитая, чтобы тамошние власти обходились собственными ресурсами.

В конце 1700 г. дьяки Сибирского Приказа расспросили служилых людей из сибирских пограничных городов, прибывших в столицу с денежной и ясачной казной, о ситуации на юго-восточных рубежах государства. Казаки весьма детально объяснили, что «контайшины люди, киргизцы и телеуты…приходят многолюдно, воровски человека по три тысячи и болше и менше с ружьями, с иищальми, с коньми, с сайдаки, с сабли, в пансырях и куяках (шлемах – О.А.) …и чинят всякое разорение, деревни жгут, промышленных и ясашных разоряют и побивают, и оттого соболиного и звериного промыслу не стало. А приходят они, излуча время, в сенокосную и страдную пору, и в осень, когда бывает соболиной промысел…»

Опытные ветераны сибирских кампаний порекомендовали правительству срочно усилить пограничные гарнизоны, пополнить арсеналы оружием и боеприпасами и нанести массированный превентивный (упреждающий) удар по кочевым улусам неприятелей. Сибирский Приказ одобрительно отнесся к инициативе служилых людей.

И вот после некоторой подготовки томские, красноярские и кузнецкие войска обрушились на Киргизскую землицу. В 1701-1704 гг. они совершили несколько опустошительных рейдов на Енисей и нанесли противникам сокрушительное поражение, после чего те не смогли оправиться и вынуждены были просить мира. Некоторые киргизские вожди склонялись принять русское подданство к неудовольствию джунгарских «владельцев».

Опасаясь потерять вассалов, контайша посылает войска в Киргизскую землю, чтобы выселить киргизов вглубь Джунгарии. В 1704 г. большую часть киргизского народа насильно угнали с исторической родины. С тех пор на восточном фланге Кузнецкого уезда воцарилось спокойствие.

Однако Кузнецк еще оставался в эпицентре борьбы двух соседних держав за территории и население Южной Сибири. Россия и Джунгария очень болезненно относились к активности соперника в спорных районах, к действиям в двоеданческих волостях. Конфронтация усилилась после получения известий русскими властями о намерениях контайши перенести ставку (Ургу) в Обь-Иртышское междуречие после поражения от Цинского Китая в конце XVII в., когда Джунгарское ханство лишается обширных пастбищных территорий. В ответ русское правительство резко форсирует военно-инженерное наступление вверх по Оби.

В 1706 г. южнее Томска возникает Умревинский острог. В том же десятилетии кузнечане срубили Бердский острог (в районе современного Бердска). В 1708 г. сибирский губернатор Матвей Гагарин приказывает кузнецкому воеводе Михаилу Овцыну соорудить острог «на угожем месте» в устье Бии и Катуни, куда сто лет назад рвались томские казаки во главе с Федором Пущиным. На следующий год кузнецкие казаки успешно выполнили ответственное задание. Строители острога оставили здесь 100 человек на боевом дежурстве. Наконец, в 1713 г. томичи срубили Чаусский острог (современный поселок Колывань севернее Новосибирска). Эта крепость стала важнейшим опорным пунктом России на восточном фланге барабинского участка стратегической сухопутной магистрали (будущий Московский тракт).

Таким образом, цепочка русских укреплений закрыла Кузнецкий уезд с запада и юго-запада от вторжений кочевников. Плодороднейшие земли стали доступны для крестьян и они буквально хлынули в эти края, что является очевидным доказательством безопасности бывших спорных территорий. Впрочем, о полной военной безопасности на границе говорить было еще рано. Джунгары не согласились с проникновением русских крепостей на спорные земли. Ойратские отряды продолжали рыскать по двоеданческим волостям и промысловым угодьям.

В 1708 г. кузнецкие казаки во главе с атаманом Сорокиным прогнали из промысловых угодий азкыштымцев (бассейн реки Ини) ойратов князца Моногоча, который обратился с жалобой к контайше Цеван-Рабдану, пытаясь найти у него понимание и защиту.

Разгневанный контайша, чтобы проучить кузнечан, двинул на Кузнецкий уезд многотысячное войско под командой телеутских князьков Бойдона Сакылова и Байгорока Табу нова. Кочевники осаждают село Ильинское, разоряют деревни Ускатскую, Бунгурскую, Шарапскую, Бурнашеву и другие.

До сих пор на берегах Томи встречаются печальные следы уничтоженных деревень. Несколько лет назад мы обнаружили на реке Шарап следы сгоревшей русской деревни. Подобные следы сгоревшей деревни есть и на реке Ускат.

Старец Рождественской пустыни Макарий жаловался царю Петру Алексеевичу, что кочевники разорили 11 кузнецких деревень и монастырскую мельницу на реке Абе. Он просил, чтобы правительство прислало монахам пушку, ружья и боеприпасы. Эта просьба была вполне обоснованной – монахи Рождественского монастыря зарекомендовали себя прекрасными воинами. Они находились на переднем крае обороны Кузнецка в 1700 г. и первыми приняли удар кочевников, оттянув на себя некоторую часть врагов.

Но вернемся к набегу 1709 г.

Наблюдатели на сторожевых вышках Кузнецка быстро обнаружили зловещий дым пожарищ на горизонте ниже по Томи. Там полыхали деревянные изоы, неоомолоченныи хлеб, скирды сена. Часть населения в панике бросилась из деревень под защиту крепостных стен Кузнецка. Другие сельские жители продолжали драться на полевых укреплениях, защищая свою жизнь и собственность. Неприятели, переправившись через Томь у села Ильинского, скорым маршем двигались на Кузнецк. Навстречу им выходят казаки и народное ополчение.

Кузнечане опрокидывают противников в степь и 20 верст гонят их по Большой Калмыцкой дороге вдоль Кондомы, избивая по пути отставших воинов-кочевников. Три телеутских князька попали в плен, среди них Байгорок Табунов, которого вскоре перевели в сибирскую столицу – Тобольск, где заточили в темницу, откуда он пишет жалобные письма царю, умоляя отпустить его на волю.

В кровопролитном сражении погибло 300 рядовых кочевников-телеутов, остальные же разбежались в разные стороны , «и от ран по лесам много померло», – докладывают в Москву радостные победители. Страшные потери телеутов ослабили их мощь, но не охладили их воинственный пыл и жажду мщения. Джунгары умело использовали враждебность телеутов к России в своих целях.

Летом 1710 г. в Кузнецкий уезд вторглось войско ойратского тайши Ензен-Духара численностью более четырех тысяч человек. Главный удар приходится на подгородние деревни, где кочевники спалили 94 двора, две часовни, хлеб, сено, отогнали большое количество скота. На этот раз кочевники решают не испытывать судьбу под стенами крепости и сразу же после стремительного набега пускаются наутек. Отступая из-под Кузнецка, они атакуют Бикатунский острог, где девять дней стойко обороняются кузнецкие казаки. Враги поджигают деревянные укрепления, и казаки спасаются на лодках, укрывшись на острове посредине реки.

Через несколько лет после падения Бикатунского острога губернатор Гагарин требует, чтобы контайша сурово наказал виновных в преступлении. Цеван-Рабдан заносчиво ответил, что «тот острожек они разорили и вновь ставить не дадут» и пообещал «долой снести» Томск, Красноярск и Кузнецк, построенные, по его мнению, на старинных джунгарских землях. Резкое заявление джунгарского хана отражало его огромное беспокойство в связи с движением русских крепостей по Оби вглубь Телеутской землицы.

Вероятно, контайша рассчитывал напугать Петра I и приостановить наступление России на юго-востоке Западнои Сибири. Первый российский император оказался не из пугливых. У него имелись свои смелые планы относительно Джунгарии. Эти планы свидетельствуют о том , что Петр Великий не считал азиатов серьезными военными противниками и вскоре за это жестоко поплатился.

Впрочем, неприятели могли расценить падение Бикатунской крепости как бесспорное проявление слабости России. Эйфорию возбуждали пепелища русских деревень, удачные алманные операции, испуганные двоеданцы, вспомнившие былые страхи.

Действительно, набеги кочевников легли тяжелым бременем на слабую экономику Кузнецкого уезда. Пашенные крестьяне жаловались царю, что в результате вторжений противника они совершенно разорились и «скитаютца меж дворами, помирают от голодной смерти». Хлебопашество «на калмыцкой стороне Томи» совсем зачахло. Обрывается тонкая торговая нить, связующая Кузнецк с Китаем, которую перерезали кочевники, оседлавшие торговый караванный путь вдоль Кондомы.

Многие кузнечане оказались во вражеском плену, в унизительном рабстве, некоторые сгинули в азиатских степях навсегда. Сын боярский Федор Максюков бил челом московскому царю, что во время набега погибло 12 его домочадцев, он сам с женой и детьми попал в плен, где терпел большую нужду и лишения. Общий ущерб от военных действий в Кузнецком уезде с 1690 по 1710 г. составил 21345 рублей.

В бедственном положении продолжали оставаться кузнецкие двоеданцы, находившиеся в клещах между Россией и Джунгарией. Правда, русские ясатчики не допускали беспредела, подобно джунгарским алманщикам. Последние вели себя вызывающе, не соблюдая никаких норм сбора алмана, грабят «ясашных инородцев», оказывая вооруженное сопротивление русским казакам.

Двоеданцы жаловались, что «черные и белые калмыки приходят непрестанно к ним и берут с них прежде великого государя алман и на себя грабежом всякий зверь и сермяжные зипуны, котлы, таганы и лошади отымают и говорят, что хотят воевать Кузнецкой…, и великому государю платить ясак на 1715 г. впредь не велят…» В сущности, ойраты и телеуты призывали алтайцев, как и сто лет назад, отказаться от русского подданства, нарушая договоры о двоеданчестве.

Однако с тех пор, когда Россия не могла эффективно защитить новых подданых, прошло много лет, целое столетие, и военно-политическая ситуация изменилась в корне. Алтайцы не поддаются на провокационные призывы кочевников, за исключением горной Тау-телеуцкой волости.

В августе 1714 г. кузнецкий сын боярский Андрей Ефимов побывал с разведывательной миссией в Телеутской землице на Оби. Ему также было поручено вернуть в Кузнецкий уезд 40 человек беглых ясачных татар. В ставке телеутских князьков Ефимов был арестован и «посажен в ярмо». Целую неделю его морили голодом. Князек Бойдой на него «бранился всячески и называл его собакою и свиньей, и хотел бороду и брови оборвать и приказывал Манзу, чтоб подгородние служилые абинские татары и выезжие телеуты и себийцы готовили контайше алман, а ежели того алману давать не велят и за то хотел он Кузнецк повсягодно воевать…»

Наглый ультиматум Бойдоя и стоящих за его спиной джунгар ярко характеризует позицию кочевников. Чувствуя, что почва уходит у них из под ног, что силы России растут с каждым годом, они занимаются откровенным шантажом, угрожая войной местной администрации. Их претензии на кузнецких татар абинского и себийского сеоков, а также на выезжих телеутов не имели абсолютно никаких оснований, ибо еще со времен появления Кузнецкого острога абинцы, жившие по соседству с крепостью, частично крестились и вошли в состав гарнизона под именем «служилых абинских татар». За сто лет они сильно обрусели и, конечно, никогда не платили алман контайше. То же самое относится к себийцам, жившим в низовьях Кондомы рядом с абинцами. Выезжие же телеуты сами добровольно в течение нескольких десятилетий перешли в русское подданство, о чем свидетельствуют многочисленные источники и устные легенды этой отколовшейся группы «белых калмыков».

Комендант Кузнецка Борис Синявин, безусловно, отверг наглые претензии соседей и принимает все возможные меры безопасности, чтобы внезапное нападение не застало войска врасплох. Он расставляет вокруг города дополнительные огьезжие караулы и станицы, ставит посты в ясачных волостях и просит правительство выслать подкрепление, оружие и боеприпасы. Меры Синявина оказались весьма кстати весной 1715 г.

Едва сошел снег, в Кузнецком уезде объявляется огромное войско ойратского тайши Церен-Дондука близкого родственника контайши, настроенного чрезвычайно антирусски. Ясачные кумандинцы «тайно подсмотрели», какджунгары поставили «свои полатки на устье Вии и Катуни, где преж сего был поставлен острог (Бикатунский – О.А.) и при тех полатках многое число людей и другие к ним чрез Бию переправляютца…»

Тревожные известия кумандинцев подтвердили другие ясачные татары, насмерть перепуганные военными приготовлениями джунгаров. Вскоре в Кузнецк прибывает ясачный татарин Ептала Ушчаков с калмыцким письмом «на досках» (вероятно, на бересте).

Один из телеутских князьков интересовался у коменданта Бориса Синявина: «Белый царь и контайша-двое мирно живут. Ты, да я завоевалися-для чего? Смирно станем жить – волосы забелеют. За железо возьмемся – кости забелеют, – зловеще предупредил он. Хорошее хорошенско жить!» -  философски констатировал телеутский вождь.

Не успели кузнечане обдумать интеллигентные афоризмы анонимного телеутского князька, как два новых посланца доставляют еще один документ, более грозный, выдержанный в духе ультиматума, с изложением официального повода предстоящей войны.

Вожди кочевой рати угрожающе интересуются у Синявина: «Промеж двух царей живем, на средине. По указу ли государя пойманы наши люди? (имелись ввиду пленные телеуты – О.А.). Худо зделали или ты зделал? Вину судом разыскать, -  сурово требуют они. Мир хочешь – моих людей отдай, воеватца хочешь – скажи…», – угрожают коменданту телеутские вожди.

На словах послы кочевников передали, чтобы русские власти немедленно выдали Бойгорока Табунова, а иначе «придет Манзу Бойдоев под Кузнецк, – пугали они, – отмщать кровь отца своего Бойдоя», да при отпуске один из посланцев зловеще предупредил: «Я у вас был, а потом будем в Кузнецке лутче тово и на Томской де вы не надейтесь, помощи вам не будет.» Его товарищ поясняет смысл скрытой угрозы, мол, «были де мы в Томску в 1709 г. с послом и начальные люди говорили – хотя де трижды под Кузнецк придут войною, им де помощи кузнецким давать не будем.»

Судя по заявлениям телеутов, они догадывались о вражде двух соседних городов, которая возникла из-за земельных споров о границе между Кузнецким и Томским уездами по реке Верди. Эта вражда чуть было не переросла в вооруженное столкновение между приказчиком Бердского острога и томичами.

Однако надежда на разногласия между Кузнецком и Томском оказалась тщетной -перед лицом кочевой опасности оба пограничных города как встарь встали плечом к плечу для защиты южных рубежей государства в Западной Сибири. На пороге войны томичи прислали около 1000 служилых людей на боевое дежурство в Кузнецк.

Узнав об усилении войск в Кузнецке, Цёрен-Дондук решает не рисковать своими людьми. Простояв без всякой пользы целое лето на устье Бии и Катуни, он распускает многочисленное войско по домам, а сам с несколькими тысячами ойратов удаляется на Иртыш, где находились его родовые кочевья. Возможно, его отступление было вызвано неприятными известиями о появлении крупного русского военного отряда около Ямышевского озера.

Это был экспедиционный корпус численностью 3000 человек подполковника Ивана Бухольца, посланный царем Петром для захвата богатых месторождений золотого песка в Восточном Туркестане возле города Яркенда, в глубине Джунгарского ханства. Сведения о песочном золоте царю сообщил сибирский губернатор Гагарин. Не проверив информацию, Петр легко поддается на авантрюру, соблазнившись богатой добычей, ибо Россия остро нуждалась в драгоценных металлах для изготовления собственной валюты.

Русский царь приказывает Бухольцу и его солдатам достичь Ямышевского озера, построить здесь крепость, перезимовать, а следующей весной двигаться скорым маршем к Яркенду. Как выяснилось позже, сведения Гагарина оказались сомнительными и недостоверными. Сибирский губернатор совершенно не учел военно-политической обстановки и возможной реакции джунгаров на посылку войск в те районы, которые они твердо контролировали.

По совету Гагарина, Петр заранее попытался подготовить почву для похода русских войск. Он посылает контайше Цеван-Рабдану письмо – исключительное по своему лицемерию. Петр уведомляет азиатского соседа, что все земли, находящиеся в верховьях великих сибирских рек, включая Иртыш, издавна принадлежали России. Правда, соглашается он, что ранее эти земли лежали «впусте» и русское правительство, естественно, «из милости» позволило кочевать на них калмыкам – «посторонним людям». Однако, утверждает царь, пришел час и России понадобились эти земли. Посему он требовал, чтобы   джунгары   вернули   собственность хозяину.

Заявление будущего первого российского императора носило лживый характер – никогда земли южнее устья Оми не принадлежали России, а тем более верховья Иртыша или Восточный Туркестан. Обь-Иртышское междуречье, как известно, более столетия являлось объектом спора между Россией и Джунгарией. Следовательно, контайша имел полное право резко отреагировать на действия северного соседа, что он и сделал.

Солдаты Бухольца едва успели к вечеру соорудить землянную крепость на Ямышевском озере, которая осталась пустой, как в полночь скрытно к крепости подкрались воины Церен-Дондука. Они тайно сняли часовых и захватили земляное укрепление. Тревожный бой полковых барабанов поднял русских солдат «в ружье», они вышибли неприятелей из крепости. Тогда калмыки засели в деревянных амбарах на берегу речки Преснухи, отстреливаясь из ружей. Два артиллерийских залпа решили исход ночного боя в пользу русских войск. Чувствуя, что штурм не удался, Церен-Дондук отводит войска на исходные позиции и приступает к планомерной осаде Ямышевской крепости, где окопались русские полки.

Изнурительная осада ямышевского гарнизона продолжалась всю зиму 1715-1716 гг. Русские солдаты и драгуны гибнут без счета от голода, холода и ужасных болезней. Все попытки Бухольца связаться с Тобольском оказались тщетными. Он даже пытается выслать гонцов на льдинах, плывущих по вскрывшейся реке, но тщетно. Все его гонцы гибнут. Подкрепление численностью 700 человек, высланное Гагариным из Тобольска, было перехвачено и разгромлено казахами в степи. Когда последняя надежда на помощь извне угасла, Бухольцу ничего не оставалось, как срыть крепость и отступить на север.

Вместе с ним ушло 700 человек, остальные остались лежать в песчаной земле на Иртыше. На обратном пути в Тобольск войска Бухольца основали Омскую крепость, где оставили свои припасы,

Поражение под Ямышевом крайне огорчает самолюбивого русского царя, не привыкшего к обидным поражениям от заведомо слабого азиатского противника. Горечь поражения усугубили известия о гибели другого русского отряда под командованием полковника князя Бековича-Черкасского, посланного на поиски золота через пески Средней Азии.

Всю ответственность за катастрофу Петр переложил на Гагарина и Бухольца, которые сурово поплатились за поражение от Церен-Дондука. После следствия над сибирским губернатором в Сенате он был приговорен к смертной казни и кончил жизнь на плахе.

Есть мнение, что Гагарин был заподозрен в сибирском сепаратизме. Бухольца же Петр сослал в далекий Селенгинск на должность тамошнего пограничного коменданта.

Царя не остановило обидное поражение русских войск. После 1716 г. одна за другой военные экспедиции пытались проникнуть в верховья Иртыша по следам Бухольца. В результате за 4 года здесь появилось 5 крепостей – Омская, Железинская, Ямышевская (новая), Семипалатная и Усть-Каменогорская, которые должны были стать перевалочными пунктами на пути в Яркенд. Джунгары остановили русскую экспансию на озере Нор-Зайсан, где в 1720 г. батальон гвардии майора Ивана Лихарева сталкивается с войсками наследника ханского престола Галдан-Церена.

Испытывая давление России и Цинского Китая, контайша смиряется с потерей иртышской долины, но отказывается принимать русское подданство в 1722 г., когда посланец царя капитан Иван Унковский пытался уговорить его добровольно перейти «под протекцию» России.

Вопрос о причинах поразительной настойчивости царя не насторожил историков, а зря. Взглянув на карту, легко понять, что царь Петр не случайно рвался через Джунгарию на юг. Он уже имел представление об Индии и, возможно, догадывался, что от джунгарского города Хотана до реки Инд – рукой подать. А там – кто знает, как обернулась бы история, если Россия оказалась бы в Индии раньше французов и англичан. Учитывая намерение царя послать эскадру на остров Мадагаскар, его действия выглядят чрезвычайно логичными и пугающе дерзкими.

Одновременно с военно-инженерным наступлением по Иртышу продолжалось движение русских крепостей на Оби. В 1716 г. Гагарин предлагает кузнецкому коменданту Синявину резко форсировать военно-инженерную активность на Оби, Бии и Телецком озере.

План губернатора заключался в том, чтобы кузнецкие казаки восстановили Бикатунский острог, построили крепости на берегах «Алтын-озера» (Телецкого озера) » и в иных местах на Чумыше в ясачных волостях…» В июне 1717 г. кузнечане под командой дворянина Якова Максюкова срубили четырехугольный острог на высоком обском берегу недалеко от современного Барнаула и назвали его «Белоярским острогом». Вокруг нового острога постоянно кружили телеуты, вызывая на бой казаков; обстановка была чрезвычайно напряженной. Губернатор Гагарин категорически запретил им драться, чтобы не спровоцировать нападение на крепость и не потерять ее подобно Бикатунскому острогу. Он грозит смертной казнью за нарушение приказа. Через год кузнецкие казаки во главе с.тем же Максюковым наконец-то восстанавливают Бикатунский острог невдалеке от обгоревших руин старой крепости.

Появление русских укрепленных пунктов в сердце Телеутской землицы, в глубине спорных земель приводит к усилению позиций России. Понимая, что спор проигран, джунгарский контайша выводит часть телеутов, как прежде енисейских киргизов, с пограничных территорий и временно прекращает алманные операции в Барабе и на Алтае. Правда, в 1731 г. русское правительство соглашается признать старинные права джунгарского хана на барабинских и кузнецких двоеданцев, в обмен на русских пленных, захваченных под Ямышевом. Со стороны России это выглядит как исключительно жест доброй воли, направленный на смягчение острых противоречий между двумя соседями, ибо джунгары де-юре не признали приобретений России на Иртыше и в Обь-Иртышском междуречьи и всегда оказывали дипломатическое давление на Российскую империю, чтобы восстановить старинный статус-кво.

Пограничная администрация России зорко следила за действиями джунгарских алманщиков, не допуская бывших злоупотреблений. Когда в 1738 г. после долгого перерыва они явились в Кузнецкий уезд, то сразу же попали под контроль воеводской канцелярии. По существу, сбор алмана превратился в чисто символическую акцию престижного характера, не имеющую реального политического или экономического содержания, как ранее. До конца существования Джунгарского ханства его правители не смирились с поражением в споре с Россией. Военно-политические демонстрации контайши Галдан-Церена накаляли обстановку в Южной Сибири; несколько раз случалось, что обе державы опасно балансировали на грани большой войны. Именно джунгарская опасность привела к формированию отдельного Сибирского военного корпуса и строительству пограничных линий на Иртыше и на Алтае в середине XVIII в.

В 1745 г. умирает последний могущественный хан Джунгарии Галдан-Церен. Его наследники развязывают между собой династическую борьбу за престол, в которую вмешиваются Цины. Воспользовавшись ослаблением давнего злейшего врага, в 1755-1758 гг. Цинский Китай стирает Джунгарское ханство физически с лица земли. Русское правительство, дабы обезопасить себя от джунгарских претензий, которое не прекращались даже в период гражданской войны, «сквозь персты» смотрело на междоусобицу в соседнем государстве, поощряя действия конкурентов на ханский престол, полагая, что подобным образом Джунгария будет окончательно обескровлена и обессилена. Так оно и получилось.

Поначалу правительство Елизаветы весьма спокойно отнеслось к поражению Джунгарии от Цинского Китая, радуясь ликвидации старинного конкурента в Южной Сибири. Но вскоре открылось, что Цинский Китай не прочь усилиться не только за счет бывших джунгарских земель, но и за счет бывших спорных сибирских территорий на Алтае.

Несколько лет Россия и Китай готовились к войне, которая, к счастью, не состоялась. На русско-китайской границе никогда не было вооруженных столкновений, набегов, грабежей и превентивных военных ударов.

Впрочем, Екатерина II постепенно сумела прибрать к рукам бесхозные пограничные земли в Горном Алтае посредством строительства новых укреплений на реке Бухтарме, пользуясь отсутствием официального размежевания границ и несмотря на отчаянные протесты китайцев.

Отсутствие размежевания долго омрачало русско-китайские отношения и являлось потенциальной причиной крупного вооруженного конфликта. До сих пор пограничные споры с Китаем были всегда чреваты военно-политическим обострением. Именно запутанный пограничный вопрос породил столкновения в 1969 г. и в Семипалатинской области СССР. Чтобы китайцы не поддались соблазну и не атаковали слабую оборону в Южной Сибири, во избежание провокаций русское правительство старалось содержать необходимый минимум войск на границе. Оно строит для их содержания вместительные крепости. Одной их таких крепостей оказалась каменная Кузнецкая крепость.

Последний раз военные тревоги коснулись Кузнецка в 1807 и 1849 гг.

В первый раз алтайцы дали знать русским властям о неожиданном увеличении китайских войск на пограничных караулах. Оказалось, что китайцы производят смену пограничных войск и вовсе не собираются нападать на Россию.

Во второй раз паника приключилась из-за того, что неизвестные вооруженные люди напали на группу алтайцев недалеко от Улалинской миссии (ныне г. Горно-Алтайск) и пригрозили, будто за ними идет огромное войско. Военное командование в Сибири не на шутку испугалось. С Иртышской и Бийской линий были двинуты войска. Среди населения распространяются панические слухи о близкой войне, нараставшие, как снежный ком. Один из кумандинцев принимает несколько деревьев близ Сандыбского редута на Кузнецкой линии за партию неприятелей. Вскоре заблуждения рассеиваются и Кузнецк вновь начинает жить мирной, спокойной жизнью, погрузившись в дремотный сон, забыв о былых невзгодах и войнах.

С тех пор и поныне судьба хранит этот город от варварских набегов. Впрочем, ему пришлось хлебнуть немало военного лиха в период кровавой междоусобицы – гражданской войны в XX в., когда русские люди убивали друг друга, брат шел на брата и сын на отца, но это уже совершенно иная история.

Итак, мы убедились в том, что долгое время война и военные действия оставались печальным атрибутом повседневной жизни кузнечан. В известном смысле кровопролитие на границе Южной Сибири в Кузнецком уезде оставалось нормой жизни более 100 лет. Это обстоятельство оставило глубокий шрам в истории Кузнецка. Он заметен и в облике города и в составе населения, о чем пойдет речь ниже в настоящей книге.